Возможно всё - Страница 15

Липкие взгляды Джорджа ползали по лицу, по груди, по плечам и коленям. Хотелось забраться в горячую воду и тереть, тереть себя мочалкой, чтобы избавиться от мерзкого ощущения нечистоты, страшной чужой воли, гнусного любопытства и нахальства. После такого общения девушка чувствовала себя совершенно разбитой.

А однажды… Однажды так называемый брат заговорил с ней о непристойном. Он пригласил ее посетить такой кинотеатр в городке, в котором иногда показывали особенно откровенные фильмы. Некоторые из них были такие, что… Миллисент немедленно выгнала Джорджа из своей комнаты вон и потребовала, чтобы тот никогда больше не заходил к ней. Молодой человек вроде бы покорно принял изгнание.

Но потом… Вечером девушка снимала свой любимый розовый джемпер и краешком глаза заметила в зеркале коренастую фигуру возле полуоткрытой двери.

Масленые глазки братца Джорджа жадно следили за тем, как сестренка раздевалась, обнажая перед зеркалом свое вполне сформировавшееся здоровое, подтянутое тело. Значит, он следил, подсматривал за ней и раньше!

Какая гадость! У Миллисент даже поднялась температура, и никогда в жизни — никогда! — она больше ни о чем не разговаривала с Джорджем. Даже не выходила к завтраку, чтобы не натыкаться на холодный взгляд человека-рептилии! Мама не понимала, в чем дело, пыталась их помирить.

Бедная мама, она, к счастью, ничего так и не узнала! Да и зачем было посвящать ее во все это. Она никогда не услышит от Миллисент ни про Джорджа, ни про его отца, ее второго мужа и бывшего отчима дочери. Зачем ей знать эту грязь, она такая чистая, мама!

* * *

И вот, снова, похоже, начинаются гнусные мужские штучки! Неужели хозяину дома было трудно прежде постучать, а потом уже, услышав ее ответ, вертеть ручку, отодвигать стул? Вот и доверяй этим лисам в штанах, этим животным!

Сколько безобразных сцен прошло перед ее глазами, когда ее отчим обвинял жену в скупости, требовал денег на игру, на выпивку! Дженкинс и его сын-оловянные глазки лишили ее маму молодости, отняли у Миллисент детство. Девушка явственно представила лица негодяев, вспомнила их голоса, жесты, поступки.

* * *

…Милли передернуло. Тратить прекрасное утро на тяжелые воспоминания? Дудки, пойдет-ка она лучше на третий этаж, в душ!

Еще немного, примерно с полчаса, повалявшись в постели, понежившись, она потянулась, выгибая дугой спину, подняла руки, выставляя вперед грудь. И ахнула, когда выбралась из-под одеяла: на модной парижской штучке — модной блузке! — отсутствовали все пуговицы! Она же спала одетой, а когда тянулась, как кошка, пуговицы отлетели.

Придется выходить к завтраку в том, что принес ее благодетель.

Миллисент стащила с себя штаны, накинула на плечи халат, запахнулась и пошла искать лестницу на загадочный третий этаж.

* * *

Тихо и пусто было в доме, коридоры просторны, лестницы пологи. Конечно, на стенах не было картин, на полу не лежали ковры, но чувствовалось: хозяин стремится создать в доме былой уют. Дубовые панели были украшены резьбой, отполированное дерево манило прикоснуться к себе рукой. Миллисент показалось, что она перенеслась в другой век, в романтические времена париков, кринолинов и шпаг.

Третий этаж и впрямь оказался загадочным.

Узкие, словно бойницы, окна смотрели на самые далекие холмы. За ними угадывалась полоска белых облаков, она постоянно висела над Атлантическим океаном.

Все комнаты на этаже были без каких-либо следов мебели. Стены комнат оказались отделаны деревянными панелями, с потолков свешивались люстры, причем везде разные: где отлитые из бронзы, где изготовленные из хрусталя. Повсюду валялись куски реек, детали резных карнизов…

Чувствовалось, ремонт здесь подходит к концу. Лишь на потолке одного из помещений, в которое из любопытства заглянула девушка, расплылось большое мокрое пятно. У стен располагалось огромное количество пустых книжных шкафов, на полу величественно застыли мраморные бюсты знаменитостей.

Теперь понятно, это была библиотека.

Наконец Миллисент нашла душевую. Вернее, душевых кабинок оказалось на этаже штук пять, но только в одной дверь оказалась открытой.

Эту пятую дверь девушка тщательно заперла за собой, подергала, проверив прочность замка, и лишь потом скинула с себя халат. Вот теперь она в безопасности, никто не увидит ее высокую, полную грудь с озорно смотрящими на мир нежными сосками, ее живот с едва заметной родинкой чуть выше пупка, бедра и сильные, стройные ноги. Кафельный пол приятно холодил голые пятки, в широкое окно заглядывало солнце.

В душевой комнате, отделанной плиткой цвета снятого молока, на зеркальном столике Миллисент обнаружила все банные причиндалы и — о, радость! — пакет из универмага с прекрасной зубной щеткой. Там же оказались цветные тюбики — пять или шесть видов зубных паст. Зубная щетка была дорогая, с красивой ручкой золотого цвета.

Выходит, ты меня обманул ночью, незнакомец, а еще взрослый мужчина, подумала она. В доме все есть! Вот пример коварства мужчин!

Миллисент, предвкушая удовольствие, ступила под сильные, пахнущие хвоей и морским воздухом, струи воды. Подставила им лицо, плечи, грудь, спину. Как здорово!

Сейчас бег по ночному шоссе уже показался девушке далеким и смешным. Но беспокоил день сегодняшний. В странном оказалась она доме, больше похожем на ловушку, чем на жилье добропорядочного джентльмена, бескорыстно спасающего наивных, попавших в переплет, до смерти перепуганных красавиц!

* * *

Миллисент не торопясь вымыла голову. Ее светлые, густые волосы, казалось, с благодарностью принимали ласку воды. Мама всегда говорила: «Девочка, тебе повезло. У тебя лунные волосы и глаза-незабудки. Ты похожа на лесную фею. Тебя ждет не иначе как принц, попомни мои слова».